Умри стоя - Страница 92

К оглавлению

– Пусть, – остановил Грубер поднявшего пулемет Вацлава.

– Он говорил по-русски, – обратил внимание Глеб.

– Коллаборационист, – пояснил Отто, двинувшись вслед за посыльным. – Их больше, чем тебе кажется.

– Настолько много, – кивнул Глеб на вывеску «Магазин», – что для них аж целый городок на Аляске отвели?

– Не удивлюсь, – пожал плечами Грубер. – Люди в массе своей – говно.

– Это же гражданские. Какой им смысл?

– Да мне плевать. Они уже не жильцы.

– А как же «пощадим уцелевших»?

– Уцелеют – пощадим.

Доброволец-переговорщик тем временем скрылся в муниципалитете – трехэтажном кирпичном здании с неким подобием колонн на фасаде и очень удачном с точки зрения обороны расположением узких невысоких окон-бойниц.

– Ждать, – остановился, подняв руку, Грубер. – Если выйдет не один, валим остальных по моей команде.

В окнах замелькали фигуры.

– Стас, берешь третий этаж. Вацлав – второй. Глен, помогаешь с сопровождением.

Но Уваров вышел один. Высокий поджарый старик лет шестидесяти, в зимнем мундире без знаков различия и с непокрытой седой головой, испещренной шрамами, будто ее обладатель встретил шестидесятый день рождения не в штабном кабинете, а в траншеях под артобстрелом.

– Я – генерал Уваров, – представился он, подойдя к Груберу почти вплотную.

– Бывший генерал, – уточнил тот.

– С кем я говорю?

– Капитан Грубер, двадцать первый Экспедиционный корпус. Вы арестованы за измену Родине и отправитесь с нами.

– Экспедиционный? – хмыкнул генерал. – Так Генштаб больше не признает Дальний Восток территорией Союза?

– Что? – сделал шаг вперед Глеб. – О чем вы?

– Вацлав, – позвал Грубер, не оборачиваясь, – закуй ублюдка.

– О чем я? – переспросил Уваров, стоя с заведенными за спину руками, пока Палач застегивал кандалы. – Вас теперь что, посылают на карательные операции, не сообщая о месте их проведения?

– Это Аляска, – отрапортовал Глеб с куда меньшей твердостью в голосе, чем ему того хотелось бы.

– О боже, – покачал Уваров головой, невесело усмехнувшись. – В таком случае вы отклонились от заданного курса на две тысячи километров. Это Камчатка, сынок.

– Заткнись, – проскрежетал Грубер.

– Интересно, – продолжил генерал, абсолютно спокойно. – Раньше они присылали БИВней и разную шваль из дисбата, которую не жаль было здесь и бросить. А теперь шлют элитные подразделения. Нефть и алмазы подорожали?

Закончивший с кандалами Вацлав саданул генералу по спине, и тот, покачнувшись, упал на колени.

– Вы только что расстреляли без суда и следствия десятки сограждан, – прохрипел он, тщетно пытаясь подняться. – И кто из нас предатель?

Глеб слушал, не веря собственным ушам. В голове крутились слова присяги: «Защищать граждан Евразийского Союза, везде и всегда! Клянемся!» Но вместе с ними приходило: «Чтить своих командиров! Беспрекословно исполнять приказы! Клянемся!» В горле пересохло, перед глазами помутилось. На мгновение Глеб ощутил себя висящим в пустоте, откуда его вернул голос Грубера:

– Они тебе так дороги? – склонился Палач над стоящим на коленях Уваровым. – Тогда смотри, как Родина карает за ослушание. – Он размял плечи и повернулся к ожидающему приказов отряду. – Убить всех.

– Нет, – неожиданно для себя самого произнес Глеб.

– Что ты сказал?

– Нет, – повторил он более твердо. – Так нельзя.

– Здесь я решаю, как можно, а как нельзя, – ледяным тоном проговорил Грубер, почти упершись шлемом в лоб «Ивана». – Это приказ, сержант.

– Я не позволю.

Вацлав и Стас, медленно зашли Глебу за спину. Оставшийся без присмотра Уваров замер на месте, едва удерживая челюсти в сомкнутом состоянии.

– Мятеж? – процедил сквозь зубы Грубер.

– Возьмем генерала и уйдем.

– Мятеж, – повторил он утвердительно и сделал два шага назад, поднимая «Феникс».

– Ты совершаешь ошибку.

– Сдай оружие. Тебя ждет трибунал, сучонок.

– Система, бронебойные.

– Тварь!

Электроприводы трех «Фениксов» зажужжали почти одновременно.

Глеб, среагировав, бросился в сторону, прочь из кольца направленных на него стволов, за долю секунды до того, как три огненных языка слились воедино. Одна из очередей полоснула «Ивану» по бедру, едва разминувшись с гранатным подсумком. Упав на спину, Глеб направил картечницу в сторону движущихся среди дыма и снежной взвеси ног. «Малыш» успел выпустить четыре снаряда, прежде чем Глеб, сгруппировавшись, словно бык, ринулся на ближайшую черную фигуру. Сбитый с ног Палач отлетел и, упав, получил в грудь три выстрела. За дымом и снегом Глеб не разглядел, пробили ли они броню, да и некогда было. Пулеметная очередь, ударившая «Ивану» в плечо, развернула его, чуть не опрокинув. Удержав равновесие, Глеб рванул в ближайший проулок, скрылся за углом дома, обошел его и выглянул с другой стороны, в поисках противника. Но на перекрестке перед муниципалитетом осталось только два Палача. Один лежал на спине без движений, раскинув руки. Кираса обзавелась тремя ровными, будто высверленными отверстиями, из которых в морозный воздух поднимался пар. Второй боец «Скорого Суда», опираясь на пулемет, словно на костыль, пытался уйти с открытого пространства. Простреленная нога волочилась, оставляя на снегу багровый след. Закованный в кандалы генерал так и сидел, похоже, все еще не веря в происходящее.

Глеб поймал в прицел голову ковыляющего спиной к нему недобитка и нажал спуск. На черном шлеме сверкнули искры. Пробитое забрало вылетело вон в облаке алых брызг. Палач качнулся, упал на колени и медленно повалился вперед, поливая снег кашей из крови и комков того, что раньше было его головой.