Умри стоя - Страница 41

Старший Брат. Глеб слышал о них, но никогда прежде не видел, даже на фотографиях. Звероподобные солдаты Железного Легиона – родоначальника новой государственности, давшего ход объединению народа и земель в конце прошлого века, положившего конец смутным временам. Генетически модифицированные бойцы, наделенные невероятной силой и нечувствительные к боли. Настоящие живые танки, способные нести тяжелую броню, защищавшую их от большинства видов тогдашнего стрелкового оружия. Они были царями битвы, опустошавшими мятежные города, повергавшими врага в ужас и отчаяние. Но с началом «ресурсных войн» время Старших Братьев ушло. Огромные и неповоротливые, они стали легкой целью для противника, вооруженного крупнокалиберными винтовками и пулеметами. В конце концов на смену утратившим былые преимущества Старшим Братьям пришли БИВни.

Бойцы Искусственно Взращенные. Эти, в отличие от своих легендарных предшественников, особой мощью похвастать не могли, да и в интеллекте сильно уступали. Но у них был другой козырь – период воспроизводства составлял всего два с половиной года против шестнадцати лет для Старшего Брата. Однако и срок жизни у БИВней был недолог. Да им много и не требовалось. Полуразумные твари, напоминающие крупных – килограммов под сто двадцать – приматов, хорошо справлялись только с одной ролью – пушечного мяса. Чаще всего их, по самые брови накачанных эпинифрином, забрасывали в тыл врага, чтобы сеять панику и хаос в преддверии атаки основных боевых частей. Потери обычно составляли семьдесят-восемьдесят процентов. А те БИВни, которым посчастливилось выжить, в большинстве своем становились непригодны для дальнейшего использования. Наспех сформированная психика плохо справлялась с экстремальными нагрузками. Часть недавних союзников уничтожалась на месте занявшими территорию войсками. Но потери быстро восполнялись непрерывно работающими в тылу БИВ-фермами.

Производство «солдат-бройлеров», поставленное на поток не хуже тушенки, давало ежемесячный приплод от восьмидесяти до ста тысяч боевых единиц – выносливых, быстрых, способных вести огонь из стрелкового оружия и выполнять элементарные приказы. Если верить официальной пропаганде, БИВни ежегодно спасали миллионы жизней граждан ЕС, отдавая свои. Но тот, кто видел их в деле, понимал, что эти заявления имеют мало общего с действительностью.

«Уж до Старших Братьев, – рассуждал Глеб, – им по эффективности точно было как до Луны. Жаль, что «ходячие танки» ушли в историю».

И – кто бы мог подумать?! – вот он! Живое воплощение мощи! Легенда! Стоит в трех метрах. Так близко, что слышен стук его огромного сердца. Чудовищные мускулы перекатываются буграми под серой спецовкой. Рукав едва не трещит по швам на предплечье, стоит мясистым пальцам сжаться в кулак. Лицо – глянешь, не заснешь. Скорее морда. Тяжелая квадратная челюсть, широкий рот с губами, оттопыренными по краям из-за развитых клыков. Плоский, будто сломанный нос. Толстые, угрюмо сведенные брови, низкий скошенный лоб и глубоко посаженые глаза, глядящие на безобидного лаборанта так, что приходит уверенность – жить ему осталось совсем ничего.

– Спокойно, лежите. – Медик безуспешно попытался удержать Глеба в горизонтальном положении, но тот, не обращая внимания на жалкие потуги, сорвал датчик и встал с кушетки. – Немедленно вернитесь! Нельзя прерывать процедуру! Дьявол! Все сначала…

– Талос, – прочел Глеб на бирке усаживающегося в жалобно поскрипывающее кресло великана, – номер тринадцать.

Сон, обыкновенно приходящий вместе с командой «отбой», в этот вечер задерживался. Дисплей часов на прикроватной тумбочке высвечивал уже 23:50, а Глеб все лежал, глядя в потолок, и думал. Думал о разном: о своем звене, оставшемся в Актау; о Гипербазисе; о гражданских с их странностями; о том, как много еще не видел; об остальных двадцати трех номерах; и, конечно же, о Старшем Брате. Образ могучего Талоса настолько плотно засел в мозгу, что любые мысли рано или поздно возвращались к «ходячему танку». И когда усталость наконец-то взяла верх над впечатлениями, Глеб погрузился в сладкие грезы. Там он снова был в армии. На передовой. Шел по выжженной черной земле, плечом к плечу с закованными в броню великанами. Слышал, как хрустят под их пятой кости испепеленных врагов. Полной грудью вдыхал чудный запах напалма, гексогена, пороха и горелого человеческого мяса. Шипела «Плазма», заливая истерзанный блиндаж огнесмесью, выли «Фениксы» Палачей, с чудовищной скоростью пожирая боекомплект в заплечных ранцах, ухала далеко позади артиллерия, сотрясали все вокруг орудийные залпы «Циклонов», рвались снаряды, комья земли и пепел летели в лицо… А он шагал в полный рост, с улыбкой. Он был счастлив.

– Хватит спать! У нас полно работы!

Глеб открыл глаза и, увидев сияющее лицо Прохнова, с горечью подумал, что армейское и гражданское счастье несовместимы, даже взаимоисключающи. На часах светилось 5:51.

– Побудка только через тридцать девять минут, – проворчал он, спуская ноги на холодный кафель.

– Побудка? – спросил Георгий Андреевич. – Нет, сынок, это – начало новой жизни! Взгляни! – сунул он ворох распечаток под нос Глебу, но тут же спохватился и забрал. – Впрочем… Не важно. Нас ждут великие дела, юноша! Одевайся. Пора познакомить тебя с новым телом.

– Что?

Вдаваться в подробности Прохнов не стал, хоть и видно было, как его распирает, будто мальчишку, желающего похвастать невиданным артефактом. Он схватил Глеба за локоть и потащил в сторону лифта, где нажал кнопку 6 – этажа кибернетики – и еще шире расплылся в улыбке, приподнимаясь-опускаясь на носочках.